Боюсь что-нибудь писать, а то снова скажут, что я неадекватен, лучше посижу тихо в углу на раковине, поем радугу (с)
Пишет Агент 00:
28.04.2013 в 22:17
Не знаю, то ли это, что ожидал автор, но я надеюсь, что ему понравится .URL комментария
Часть 1- Что это?
Лицо Бонда, протягивающего квартирмейстеру мобильный телефон, совершенно непроницаемо. Чего не скажешь о лице Кью.
- Что… Что?! Я… О, боже… - Персональный ассистент лучшего агента Великобритании, живой легенды Ми-6 и любимого шпиона Ее Величества берет себя в руки с заметным трудом. Воротничок его безукоризненно выглаженной рубашки становится слегка влажным.
- Не знал, что вы такой набожный, Кью.
- Я просто… Бонд, простите меня. Это предназначалось не вам. Прошу вас, простите. Более неловкую ситуацию нарочно не придумаешь. После вашей гонки в Макао я, не выспавшись, случайно перепутал контакты, и отправил эту фотографию вам, в то время как собирался отправить ее…
- Мне необходимо знать, кому? – невозмутимо спрашивает Бонд.
Кью бледнеет еще больше.
- Нет. Конечно, нет.
- Тогда я удалю?
- Конечно.
- Гонка, надо сказать, прошла с огоньком. Я доложу о ваших успехах M. Можете рассчитывать на квартальную премию.
- Спа… Спасибо.
Кью, с которого окончательно схлынули все краски, подчеркнуто безэмоционально распрямляет плечи. Но когда Бонд, расслабленный и загорелый в своей серой толстовке с эмблемой Ми-6, выходит из кабинета – тут два варианта: в качалку или в бар – Кью сползает по стенке. Негнущимися пальцами он набирает на телефоне «Исходящие». Деловую переписку, озаглавленную тремя цифрами – «007» - венчает его, Кью, фотография. Вид сзади. Одежды – минимум. Да какая там вообще, к черту, одежда…
- Что, пытаешься вспомнить, чему тебя учили? Какие на такой случай инструкции? Что ж… У всех бывает первый раз. Правда?
Руки Сильвы на коленях Бонда. Все та же невозмутимая ухмылка в ответ, которую так и хочется стереть пощечиной… или поцелуем.
Запись с карманной камеры Бонда Кью пересматривает уже двенадцатый… или пятнадцатый по счету раз. За окном его неброской квартирки на окраинах Ноттинг Хилла брезжит рассвет. Пол буквально устелен проводами. Кью решительно выдергивает кабель из ноутбука. Ему надо работать. Через несколько дней агенту 007 предстоит вернуться в Макао – на остров Сильвы. А это значит, что ему, Кью, предстоит привести в божеский вид хотя бы один из семи паспортов Бонда, три из которых прострелены насквозь, а два безнадежно разъедены кислотой, продумать систему слежения, проложить небанальный маршрут. А еще – посидеть, обхватив башку руками и раскачиваясь из стороны в сторону с бормотанием: «О боже… Какой позор… Что я наделал… На кой черт я вообще посылал эту фотографию».
Разговор Бонда и Сильвы, записанный на камеру, его отвлекает. Кью понимает характер своего желания пересматривать и пересматривать чертову пленку - не дурак. Если бы злосчастная фотография угодила не Бонду, а куда надо – подкаченному незнакомцу с сайта гей-знакомств – может быть, он бы сейчас не сидел в этой комнате с эрекцией размером с Эверест и не мучился бы от невозможности сосредоточиться на работе. С тех пор, как он подписал трудовой договор с Ми-6, у него никого нет. Только работа. Иногда – порно, короткая, неяркая разрядка, или получасовое рубилово в новый «Биошок», что хоть немного прочищает мозг.
Накануне звонила мать из графства Кент, сватала дочку приятельницы. Судя по фото – милая, чуть пухленькая, рыжая девчушка. Кью чувствует себя маминым сынком, представляя, что настанет момент, когда ему придется уступить матери и сводить эту Энн, или Мэри, или Джейн в кино, а затем – в кафе у дома. Из одной лишь вежливости, конечно. Кью так и представляет себе их разговор: «Где ты работаешь?». – «Эээээ… ну, я, это. Вожусь с компами». Им ведь запрещено говорить о Ми-6… «Ты очень милый». Сколько раз он слышал это! «Увидимся на неделе?». – «Конечно», - ответит Кью и сотрет номер. Маме придется объяснить, это Энн, или Мэри, или Джейн не пришлись ему по душе. Перед глазами в этот момент будут ходить мощные лопатки Бонда под выстиранной серой толстовкой.
Кью видел его в спортзале. Жмет «сотку» от груди, обливаясь потом, а потом выходит и запросто опрокидывает литруху вискаря. По вечерам выковыривает ножом у себя из груди пули. Пока в соседней спальни разогревают друг друга три пуэрториканских красотки. Бонд, конечно, не кончает часами, а кончив, отправляется на перестрелку.
Непроницаем, сука. Тефлоновый.
- Кью.
- Да, мистер Бонд? Ваш паспорт почти готов.
Глаза у Кью красные и опухшие. Он не спал два дня. Сегодня, по всей видимости, уснуть тоже не судьба. Мэллори, проходя по коридору, дружески огрел его по плечу: «Кофейку, Кью? Что-то ты, парень, совсем ни к черту». Как приятно. В том, что Кью связан рабочими обязательствами именно с Бондом, есть свой неоспоримый плюс: Бонд молчит. Случись ему, Кью, отправить ту чертову фотографию, скажем, Манипенни, уже сегодня о его ориентации не знала бы, разве что, королева. Да и то – только потому, что Ее Величество просто-напросто не хватило бы времен и ознакомиться с пухлой папочкой на ее верноподданного, поданной на золотом подносе.
Случись Кью быть квартирмейстером Мэллори, без ужасного, ужасного разговора бы не обошлось. «Мистер Мэллори, я могу попросить вас держать этот пренеприятнейший инцидент с фотографией в тайне?..» - «Конечно, парень, о чем речь! Это не мое, да и ничье в нашей достопочтенной организации дело, что другие парни долбят тебя в задницу!».
- …Ты взял тот паспорт, что я уронил с «Бурдж-Халифы»? – ухмыляется 007, возвращая Кью к действительности
- Нет, тот, что чуть не сожрали тигры, - со слабой улыбкой парирует тот. – Я так понимаю, вы заглянули по делу?
И тут происходит чудо. Кью едва может поверить собственным глазами. Ему хочется снять происходящее на телефон. Впервые за все время доблестной службы Кью на Ми-6, Бонд выглядит слегка растерявшимся. На обветренной переносице залегла складка. Бонд берет со стола Кью разобранный пистолет, который ребята из технического отдела принесли на предмет встраивания в корпус спутникового навигатора, и рассеянно вертит его в руках, словно пистолет вернет его систему координат на место. И хмурится, как будто Кью попросил его перечислить всех теноров Королевской академии.
- Я… кхм.
- Да, мистер Бонд?
- Всего касательно Сильвы и моей поездки в Макао я вам не сказал.
- Бонд! Вы отдаете себе отчет в том, что умалчивать важные подробности вам запрещено правилами Ми-6? – взрывается Кью, впрочем, совершенно безрезультатно. – Вы понимаете, что это грозит вашей безопасности?! Если я, ваш квартирмейстер, не буду знать всей…
- Прошу вас, Кью, - морщится Бонд. – У меня похмелье, и эти крики действуют не лучшим образом.
- Но, Бонд…
БАХ!
В мгновение ока Бонд собрал пистолет и разрядил его вхолостую.
«Как робот. Усовершенствованный человекообразный робот», - механически подумал Кью, прежде, чем испугаться. Он никогда не слышал выстрелов. Только на полигоне – в специальных наушниках.
- Мистер Бонд!
В дверном проходе нарисовалась разъяренная Манипенни. На ее плече, затянутом в белоснежный атлас («Как у школьной училки», - фыркнул про себя Кью) моментально нарисовалась огромная лапа Бонда. Она фамильярно съехала ниже – на талию, под которой отчетливо проступали maffin tops – кое-то явно не отказывает себе в маффинах. Манипенни растаяла от этого хамства, продажная подзаборная кошка. И вот она уже что-то мурлычет Бонду на ухо. Едва ли технику безопасности. Бонд увлекает Манипенни из кабинета – ага, как же, попить чайку - и Кью чувствует подступающую тошноту. Он ненавидит все это блядство, всех его пуэрториканских красоток, эту дуру Манипенни и всех женщин на свете, которых Бонд долго, с наслаждением ебал. Кью не любит женщин. Но они не отвечают ему взаимностью.
- Увидимся вечером, Кью? – окликает его Бонд, пока Манипенни виснет у него на рукаве. – Нам есть о чем поговорить. Захвачу виски.